К сожалению, всё никак не могу подвести итоги конкурса обложек. Хотел сделать это ещё 1 мая, на Пасху, но компьютер подводит. У меня не работает FTP, а там картинки. Как только налажу, сделаем.

Пока хочу поговорить о замечательном советском поэте Константине (а может быть Кирилле) Симонове (а может быть Иванищеве).

На днях по телевидению показали небольшой сериал о его романе с артисткой Серовой. Сама идея исторических сериальчиков дело хорошее. Недавно прокрутили такой же о Брежневе. Я, правда, смотреть не стал. Включил начало, думаю, сейчас будут доказывать, что Брежнев ни в коем случае не еврей. Вышел «Брежнев» - молодой парубок в расшитой косоворотке, стал расхаживать на фоне псевдорусского клуба, совершенно невозможного в начале 30-х: девки в сарафанах, танцы вприсядку. Пошёл текст «а я чо, а я ни чо», начался русский мордобой. Я рукой махнул и выключил.

В своё время я подумал: а для кого «Ералаш» снимается. Шутки там глупые и недетские. Пробовали во время перестройки толкануть на запад как «единственный в мире юмористический киножурнал для детей», американцы благожелательно посмотрели несколько серий, захлопали глазами: а в чём фишка? Глупо, несмешно, совершенно не учитываются особенности детского восприятия.

Я задался вопросом, а кто будет истерически хохотать, смотря «Ералаш». ДЛЯ КОГО это снимается. И быстро понял: снимается 40-50 летними евреями для своих еврейских мам. Семидесятилетняя Роза Евсеевна, учительница русского языка, над «Ералашем» будет хохотать до колик. А с ней и сынулька – 45-летний Додик-режиссёр.

Кстати, там из серии в серию показывали русского низколобого жирдяя-второгодника, направо и налево раздающего тумаки интеллигентным «Кириллам» и «Денисам». Очень режиссёру типаж понравился. Жирдяй подрос, оказался сыном нового русского и натурально замочил чувака. В 16 лет, ножом. Вырастили зверушку.

В общем «Брежнева» я смотреть не стал. Зато по его окончании случайно наткнулся на фильм о съёмках фильма. Этот материал мне очень понравился. Оказывается зрелого Брежнева показали весьма реалистично. Стало жалко несчастных актёров-шестидесятников. Так им хотелось сыграть Политбюро. Ведь показывали друг другу десятилетиями и Брежнева, и Суслова, и Черненко. А тут и возраст подходящий, и эпоха родная. Все внешне оказались похожими: и Суслов, и Андропов, и Громыко. Только Правила у путинско-михалковского кинематографа такие:

а. Не еврей
б. Ничего не было

«Брежнев не еврей», «Брежнева не было» играть трудно. Сюжета нет, правды характеров нет. Вообще ничего нет. Есть путинско-михалковская залепуха для дураков. Хотите про Брежнева – будет вам Брежнев. А актёры талантливые, играть тему хочется. Но выше плинтуса нельзя. Оставалось реалистически играть старческое пукание. Они уселись в кружок и стали пукать. Реалистически.

Бедные, бедные шестидесятники.

С «Симоновым» посложнее. Здесь замах оказался повыше, на уровне артикуляции. Набор нехитрый, но набор. Сталин – добрый дедушка Джигарханян. Английский подручный, мастер идеологического прикрытия – несколько беспринципный, но симпатичный плейбой Домогаров. Далее со всеми остановками. Сделано по умному, с «реализьмом». Посередине Большого Сталинского Стиля, - высотки, открытые автомобили, голливудская музыка Дунаевского, - время от времени низколобые жирдяи-второгодники под своё русское «а я чо, а я ни чо», уволакивают очередную жертву в лубянские подвалы. Правда сами подвалы не показаны. Чтобы не нарушать стилистику «в парке Чаир распускаются розы».

В конце сериала тоже дали документальный материал о съёмках, снабдили воспоминаниями о Симонове и Серове. Чтобы у людей «правда» зафиксировалась.

Честно говоря, я такой наглости не ожидал даже сейчас. Выступали вроде пожилые, интеллигентные, талантивые люди: Аксёнов, Герман. Но несли ТАКУЮ чухню. Например такой заход:

- Да, Симонов был советским пропагандистом. Но, знаете, всё у него было как-то камерно, душевно. Какой-нибудь Эренбург или Алексей Толстой орали «убей немца», а Симонов он как: «Жди меня и я вернусь», «Ты помнишь, Алёша, дороги смоленщины».

Между тем, Симонов был пожалуй самой одиозной фигурой «английской троицы» сталинского пропагандистского аппарата.

Эренбург взвизгнул: «Убей немца!» А Симонов развил и углУбил: «Сколько раз увидишь, столько и убей!»

Причём толстовско-эренбурговские заходы были абстрактно-головные, а у Симонова шло на уровне «ты чо, не мужик», «мотовило», «пропиздон».

Сначало расписывалось, как белозадые унтерменши насилуют наших баб:

Если ты не хочешь отдать
Ту, с которой вдвоем ходил,
Ту, что долго поцеловать
Ты не смел - так ее любил, -

Чтоб враги ее живьем
Взяли силой, зажав в углу,
И распяли ее втроем
Обнаженную, на полу;

Чтоб досталось этим псам
В стонах, в ненависти, в крови
Все, что свято берег ты сам
Всею силой мужской любви...

Затем шёл позитив, «что делать»:

Так убей врага, чтобы он,
А не ты на земле лежал,
Не в твоем дому чтобы стон,
А в его - по мертвым стоял.

Так хотел он, его вина, -
Пусть горит его дом, а не твой,
И пускай не твоя жена,
А его пусть будет вдовой.

Пусть исплачется не твоя,
А его родившая мать,
Не твоя, а его семья
Понапрасну пусть будут ждать.

Так убей же хоть одного!
Так убей же его скорей!
Сколько раз увидишь его,
Столько раз и убей!

(В скобках замечу, что последние строчки хорошо пошли бы под под гитару, со сличенковским надрывом.)

Не в оправдание, а в пояснение могу заметить, что все эти испра-упражнения не играли абсолютно никакой роли. Никто никаких стихов на фронте не читал, легенды про переписанные от руки передовицы Эренбурга или вирши Симонова не стоят ломаного гроша. Когда человек живёт в экстремальной ситуации, чихать ему на пиздоболов с крутой горки. Тут кишки на гусеницы наматывают, а он стишки читать будет. Дураков нет. «Литературу» в окопах любили, ждали с нетерпением. Как только получали дивизионный листок, тут же благодарно разрывали на самокрутки.

В тылу, конечно, пропаганда работала. Но в условиях тоталитаризма никакой гениальной пропаганды не нужно. Справится любой корейский дебил.

Другое дело отмазка от фронта. Должности бесчисленных военных корреспондентов, редакторов, агитаторов – это места хлебные, золотые. Похоже для этого они в военное время и придумываются.

Но дело не в этом. Кто такой Симонов, вот вопрос. Как и Эренбург, и Толстой, он был человеком культурным, как культурный человек, естественно считал СССР азиатской деспотией, но опять же, как культурный человек, пользовался в стране азиатских неумех и дураков привилегиями белого саиба. Работал Симонов профессионально. Надо восхвалять Сталина – ез, сэр! Разоблачать последствия культа личности – ез, сэр! Работал чётко. КУЛЬТУРА.

Между прочим, в фильме есть показательная аберрация. В конце из Симонова слепили сталиниста-диссидента, протестующего против хрущёвской оттепели. На самом деле, осторожный Симонов просто притормозил на повороте.

В 1959 году на встрече с писателями Хрущёв ему сказал:

- Когда я встречал вас в Сталинграде, вы показались мне более храбрым, чем теперь. После XX съезда голос писателя Симонова звучит как-то невнятно.

На что Симонов ответил:

- Никита Сергеевич! Даже автомобилисту, чтобы дать задний ход, необходимо выжать сцепление и перевести рычаг в нейтральное положение. Очевидно, многим из нас потребуется некоторое время на раздумье.

После этого он уехал в Ташкент где в спокойной обстановке написал вполне себе антисталинский роман «Живые и мёртвые». А отсутствие борзости сыграло свою положительную роль в эпоху Брежнева. В 1967 его вернули на должность секретаря Союза писателей, а в последние годы жизни снова ввели в ЦРК. Характерно, что при Брежневе Симонов играл роль либерала и антисталиниста. С его подачи был опубликован роман Булгакова «Мастер и Маргарита».

Считается, что Симонов со стороны матери потомок князей Оболенских. Возможно это так. Оболенские хорошо отслежены, все их родственные связи известны.

У кн. Леонида Николаевича Оболенского, умершего в 1910 году было 5 детей: 4 дочери и сын.

1. Людмила Леонидовна (1875-1955)
2. Дарья Леонидовна (1876-1940)
3. Софья Леонидовна (1877-1937)
4. Николай Леонидович (1878-1960)
5. Александра Леонидовна (1890-1975)

Замечу, что у последней дочери, которая и считается матерью Симонова, с точки зрения специалиста по генеалогии, не очень хорошие данные. Леонид Николаевич женился в возрасте 30 лет, его жене было 24. Сразу пошли дети. Каждый год по ребёнку. Сначала три дочери, затем долгожданный наследник и стоп-машина. Нормально. Но почему-то через 12 лет, у престарелых по меркам того времени родителей, рождается ещё одна девочка – будущая мать Симонова. В общем, почему бы и нет. Однако профессионала, на всякого рода генеалогические кунштюки насмотревшегося до мордоворота, подобное обстоятельство не может не насторожить.

Итак, пять детей. Сын заявил себя очень плохо. В 1915 году он был назначен курским, затем харьковским губернатором. Затем возглавил Комиссию по дороговизне, а Февральскую революцию встретил на должности ярославского губернатора.

Для человека понимающего, это звучит как приговор. Примерно как для венеролога: «Мягкий шанкр, вздутие лимфатических узлов, изъязвление слизистой оболочки рта».

Перед революцией английские заговорщики, возглавляемые Протопоповым, расставляли своих людей на губернаторские должности. Шла настоящая кадровая чистка. Людей компетентных, достойных, образованных, меняли на мелкотравчатых «искателей истины». Николай смотрел на это безобразие сквозь пальцы, считая либеральным манёвром в рамках общей договорённости с Георгом V и в рамках ГАРАНТИЙ с его стороны.

После революции товарищ Оболенский продолжил свою революционную деятельность на должности губернатора, пока в мае его дворянской заднице не залепили увесистого немецкого пинка. После этого он катился кубарем долго, в конце концов закрепившись при опереточном «дворе» Николая Николаевича, получившего после февраля 17-го точно такой же пинок.

Любопытно, что очень целенаправленные кадровые перестановки 1915-1916 гг. до сих пор подаются английскими залепушечниками как «агония царского режима», «кувырк-коллегия чудовищного Распутина» и тому подобное прыгание по сцене на фаллосоподобном штативе: «Хоу-хоу, Уаспутин». В общем, «Сева, Сева Новгородцев, город-Лондон, БибиСи».

Другое дело Виндзоры, то есть Саксен-Кобург-Готские. В отличие от разложившихся, гнилых Романовых, то есть Гольштейн-Готторпов, это Люди. Сейчас по ТВ идёт полив открытый, творится нечто невероятное. Недавно провернули большую английскую серию докфильмов про первую мировую. До такой злобной антирусской пропаганды не опускался даже Геббельс. А носопыркины должны смотреть дезу за свои деньги. Постоянно крутят верноподданнические художественные ленты про королевскую династию. Недавно показали широкомасшабное полотно про «принца Джона».

У английского короля Эдуарда VII, как нарочно, одновременно с Николаем II, родился наследник. Сколько криков, воплей, взвизгов английских кликуш мы слышали про несчастного Алексея: гемофилик, вырожденец, дебил. «Писатель» Шульгин озвучил совершенно невероятную версию отречения Николая. Якобы семейный врач сказал, что бедный царевич совсем плох, с такими болезнями до совершеннолетия доживают редко. Царь заплакал и добровольно подписал себе смертный приговор. Карандашом. Люди верят 80 лет. Между тем гемофилия болезнь не такая уж страшная. Наиболее опасен как раз детский период. Затем кровь свёртывается, хотя и хуже, чем у здоровых людей. Люди спокойно живут с таким диагнозом до глубокой старости. К тому же за членом королевской семьи существует особый врачебный надзор. Алексей был здоровым крепким мальчиком, очень неглупым и подвижным. Из-за этого у него и были проблемы в детстве (неизбежные для мальчишки ушибы и ссадины). Стоит ли говорить, что никаких вонючих азиатских дервишей к Алексею не подпускали на пушечный выстрел. Его лечил превосходный семейный врач, сама болезнь наследника была Государственной Тайной, о которой не знали не то что пьянствующие по ресторанам цыгане, а даже высокопоставленные чиновники. Данные о гемофилии обнародованы в 1917 году, когда и началась либеральная свистопляска.

А вот маленький Джонни… У Джонни была тяжелейшая эпилепсия и устойчивое, безнадёжное слабоумие. Алексею в 1918 потребовалось несколько выстрелов в упор из нагана, а английский наследник Джонни загнулся в 1919 «от себя», на пуховой подушечке, окружённый лучшими врачами Англии. Ну и какой фильм показали англичане россиянским носопыркиным? Оказывается высочайший выродок это Человек. Всем бы такими «выродками» быть. Это добрый, красивый, гуманный мальчик. Мальчик, спору нет, нетрадиционный, с некоторыми странностями. Но зато истинный англичанин, настоящий Виндзор. Человека видно сразу - орлёнок со сломанным крылом.

А гадёныш под себя клал.

Вот как работают ЛЮДИ. Соси соску, московский губошлёп.

Однако вернёмся к Оболенским. После революции брат уехал в Европы, а сестры застряли в РСФСР. Как «красных» Оболенских, их до поры до времени не трогали. Пора наступила в 1934, во время очистки Ленинграда от классово чуждых элементов. Трёх сестёр Оболенских арестовали (из них две вскоре расстреляны), а вот мать Симонова почему-то не тронули. Почему – не ясно. Это «почему-то» должно быть очень большое.

А главное, неясно кто отец Симонова. Воспитывал его отчим, красный военспец по фамилии Иванищев. А вот кем был Михаил Симонов? Говорится, что офицер, погиб во время первой мировой. Кто-то буркнул, что «чуть ли не генерал-полковник». Очень может быть. Только почему до сих пор о нём ничего не известно. Между прочим у Оболенских есть международная генеалогическая организация, одно время возглавляемая как раз дядей Симонова. И неужели до сих пор они не могут установить что же это за загадочный «генерал-полковник»? А главное, чего стеснялся сам Симонов, охотно рассказывающий о своём родстве с Оболенскими?

Странно это. И сама биография Симонова странная. В отличие от Эренбурга и Толстого, человек он непонятный. В раннем периоде много белых пятен и нестыковок. Говорят, что наверх он пробился после знаменитого стихотворного письма товарищу Сталину, написанного в начале войны. (Потом «Письмо» заслуженно испохаблено под «Товарищ Сталин, вы большой учёный, а я в языкознанье не силён»)

Но Сталин кадры отбирал с умом, большинство кадровых чудес его времени это хорошо подготовленные акции. А главное, Симонов был небожителем задолго до войны. Ну кто ещё мог в 1939 (!) году написать такое стихотворение:

Английское военное кладбище в Севастополе

Здесь нет ни остролистника, ни тиса.
Чужие камни и солончаки,
Проржавленные солнцем кипарисы
Как воткнутые в землю тесаки.

И спрятаны под их худые кроны
В земле, под серым слоем плитняка,
Побатальонно и поэскадронно
Построены британские войска.

Шумят тяжелые кусты сирени,
Раскачивая неба синеву,
И сторож, опустившись на колени,
На английский манер стрижет траву.

К солдатам на последние квартиры
Корабль привез из Англии цветы,
Груз красных черепиц из Девоншира,
Колючие терновые кусты.

Солдатам на чужбине лучше спится,
Когда холмы у них над головой
Обложены английской черепицей,
Обсажены английскою травой.

На медных досках, на камнях надгробных,
На пыльных пирамидах из гранат
Английский гравер вырезал подробно
Число солдат и номера бригад.

Но прежде чем на судно погрузить их,
Боясь превратностей чужой земли,
Все надписи о горестных событьях
На русский второпях перевели.

Бродяга-переводчик неуклюже
Переиначил русские слова,
В которых о почтенье к праху мужа
Просила безутешная вдова:

"Сержант покойный спит здесь. Ради бога,
С почтением склонись пред этот крест!"
Как много миль от Англии, как много
Морских узлов от жен и от невест.

В чужом краю его обидеть могут,
И землю распахать, и гроб сломать.
Вы слышите! Не смейте, ради бога!
Об этом просят вас жена и мать!

Напрасный страх. Уже дряхлеют даты
На памятниках дедам и отцам.
Спокойно спят британские солдаты.
Мы никогда не мстили мертвецам.

"Увидешь англичанина – поклонись". Сколько раз увидишь – столько раз и поклонись.