Пусть не поймаешь нейтрино за бороду

И не посадишь в пробирку,

Было бы здорово, чтоб Понтекорво

Взял его крепко за шкирку!

(В.Высоцкий)

Речь пойдёт о том, как за шкирку чуть было не взяли самого Понтекорво. Но обо всём по порядку.

Начнём с момента вербовки, описанного в мемуарах Cудоплатова:

"Находясь в Италии, Хейфец познакомился с молодым Бруно Понтекорво, тогда студентом, учившимся в Риме. Хейфец рекомендовал Понтекорво связаться с Фредериком Жолио-Кюри, выдающимся французским физиком, близким к руководству компартии Франции.

В дальнейшем именно Понтекорво стал тем каналом, через который к нам поступали американские атомные секреты от Энрико Ферми."

Судоплатов описывает ряд операций с участием Понтекорво (агент "Млад"), среди них телеграммы об осуществлении первой в мире цепной реакции и о подготовке испытания американской атомной бомбы 16.07.1945 (13 июня телеграфировал Фукс, 4 июля - Понтекорво), описание устройства атомной бомбы и др.. Связь с Понтекорво, который внёс существенный вклад в создание советского атомного оружия, осуществлялась главным образом через Василевского.

На момент вербовки, Понтекорво учился и работал в коллективе, который на его глазах превращался в сильную школу ядерной физики; достаточно упомянуть, что в 21 год он стал соавтором открытия искусственной радиоактивности при облучении вещества медленными нейтронами; это открытие было одним из первых шагов к созданию атомного оружия.

Для последующего изложения важно, что оно запатентовано как в Италии (в 1934),  так и в США - в 1940 (благодаря усилиям Г.Р.Джанини, ученика Ферми). Патент был выдан Ферми, Разетти, Сегре, Понтекорво, и Амальди; в 1938 Ферми и Сегре перебрались в США, Разетти - в Канаду.

А 23-летний Понтекорво ещё в 1936 вступил в компартию и переехал из Рима в Париж, где женился на шведке Марианне Нордблом (также коммунистке); в Париже он работал у Жолио-Кюри до 1940, как ему и рекомендовал Хейфец.

После взятия Парижа немцами семья Понтекорво бежала через Испанию в США. До 1943 Понтекорво работал в США в частной геологоразведочной фирме, а с 1943 по 1949 участвовал в Англо-канадском урановом проекте. В это время он жил в Канаде и бывал в командировках в Чикаго и Лос-Аламосе (где встречался с Ферми), а в начале 1949 его перевели в английский атомный центр в Харуэлле.

В июле 1950 он с семьёй уехал в отпуск в Рим; по некоторым сведениям, он отказался от работы в Харуэлле и перешёл в Ливерпульский университет, причём на новой работе должен был появиться лишь в январе 1951. С момента отъезда в Рим никто не интересовался местонахождением Понтекорво до тех пор, пока британские службы не сделали запрос итальянской полиции.

После чего, 21.10.1950, в газетах появилось сенсационное сообщение, что Понтекорво "бесследно исчез" вместе с женой и тремя детьми.

23 октября британский министр снабжения Страусс соврал для публики: "В течение нескольких лет доктор Понтекорво очень мало соприкасался с секретной работой", а 6 ноября высказался в Палате Общин: "Пока ещё у меня нет точных сведений о его местопребывании, но я не сомневаюсь, что он в СССР."

В газетах высказывалось предположение, что исчезновение Понтекорво связано с делом Фукса (см. УП от 11.07.2005); журналисты и английские власти провели расследования, в ходе которых выяснилось следующее:

Семья Понтекорво покинула Рим 01.09.1950 на шведском пассажирском самолёте и прибыла в Копенгаген. Далее её путь лежал в Стокгольм; в Стокгольме жили родители Марианны, но Понтекорво не заехали к ним. 2 сентября они прилетели в Хельсинки, где их встретила машина советской дипмиссии. В это время пароход "Белоостров" уже ждал в порту. Он должен был отойти по расписанию в 10.40 утра, но простоял до 6 вечера и снялся с якоря только тогда, когда подъехала машина с Понтекорво.

Из опросов родственников Понтекорво стало известно, что его настроение резко изменилось после разговора с братом-коммунистом 22.08.1950.

Детали скандала в связи с "бесследным исчезновением" Понтекорво излагаются здесь по мемуарам Л.Ферми, которая вместе с мужем внимательно следила за этой историей. Отметим ещё один эпизод, удививший супругов Ферми. 21.08.1950 фирма Г.Р.Джанини подала иск на сумму 10 млн. долл. против государства США по поводу безвозмездно используемого открытия Ферми-Разетти-Сегре-Понтекорво-Амальди, НЕ ПОСОВЕТОВАВШИСЬ С АВТОРАМИ.

Когда газеты сообщили, что Понтекорво "бесследно исчез",  фирма отозвала этот иск.

Из  перечисленных фактов и утверждения Судоплатова о том, что бегство Понтекорво было подготовлено Василевским после вынесения приговора Фуксу в марте 1950, напрашивается вывод: 22.08.1950 Понтекорво сказали, что если он останется на Западе, его ждёт судьба Фукса; при этом иск фирмы Джанини являлся операцией прикрытия, усыпляющей бдительность американцев (раз Понтекорво судится, значит, никуда не собирается бежать). Напомним, что Фукс был арестован по сигналу от властей США и, вероятно, британские спецслужбы опасались, что такая же история может повториться с Понтекорво.

Британские власти не выдвинули никаких обвинений в адрес Понтекорво и не обнародовали никаких изобличающих его сведений, а спецслужбы ничего не сделали ни для предотвращения бегства известного физика, участвующего в секретном проекте, ни для надлежащего расследования. Это говорит о тесном англо-советском сотрудничестве в разгар холодной войны.

Факт пребывания Понтекорво на территории СССР был предан гласности лишь в 1955. В 1950 Понтекорво поселили в Дубне, где он стал работать на синхроциклотроне Лаборатории ядерных проблем Объединённого института ядерных исследований.

Там он поставил эксперименты по рассеянию пи-мезонов на нуклонах, не сохранению чётности в распаде мюона, захвату мюонов в ³He,  парному рождению странных частиц в нуклон-нуклонных столкновениях.

Однако, главной темой его исследований была нейтринная физика. Ещё в 1946 он придумал, как поймать нейтрино за шкирку, т.е., выдвинул идею о возможности регистрации антинейтрино от ядерных реакторов радиохимическим (хлор-аргонным) методом. Однако, первыми поставили этот эксперимент Ф.Райнес и К.Коуэн в 1953-56 (за это Райнес получил в 1995 Нобелевскую премию).

Кстати, это единственный эксперимент послевоенного времени, описание которого вошло в советский учебник по физике для средних школ.

Возможность постановки подобного эксперимента в СССР обсуждалась в Институте физпроблем, в ходе обсуждений выяснилось, что именно Понтекорво значительно лучше всех присутствовавших разбирается в проблеме, но... В ответ на вопрос, почему он сам  не ставит эксперимент, Бруно Максимович сконфуженно ответил, что его не допускают к реакторам! Не удалось Понтекорво реализовать и другую свою идею - обнаружить не тождественность мюонного и электронного нейтрино (за что получили нобелевскую Ледерман, Штейнбергер и Шварц). Причина здесь менее обидна: в СССР тогда не было соответствующего ускорителя.

В 1957 Понтекорво выдвинул знаменитую идею нейтринных осцилляций (осцилляции были экспериментально обнаружены лишь в 2002; они являются главным указанием на существование массы у нейтрино), и в последующие годы был автором ряда пионерских работ по нейтринной физике.

Несколько поздних работы Бруно Понтекорво посвящён теории майорановских нейтрино (до сих пор не обнаруженных ферми-частиц, совпадающих со своими античастицами).

Понтекорво оказал большое влияние на уровень исследований по физике элементарных частиц в СССР, установив высокие критерии, которым необходимо было следовать;  создал школу экспериментаторов и стимулировал ряд теоретических работ.  Постановка новых экспериментов иногда становилась возможной лишь благодаря поддержке Бруно Максимовича.

В 1966-86 Понтекорво заведовал кафедрой физики элементарных частиц в МГУ, а в 1967-93 был членом научно-координационного совета Института физики высоких энергий (Протвино).

По всей видимости, Понтекорво сыграл не последнюю роль в том, что для строительства протвинского ускорителя (режимного объекта!) пригласили французских и итальянских инженеров.

С коллегами-учёными Бруно Максимович никогда не говорил ни о причинах своего приезда в СССР, ни тем более об атомном шпионаже.

Однако, от неформальных встреч с бывшим своим куратором от НКВД-МГБ (после ареста Берии попавшим в опалу) не отказывался. Судоплатов пишет:

"Василевский встречался с Понтекорво в 60-70-х годах, приглашал его на обед в ресторан Дома литераторов. В 1968 году, когда я был освобожден из тюрьмы, Василевский предложил и мне встретиться и пообедать с Понтекорво. Но поскольку ресторан находился в сфере постоянного внимания КГБ, а руководители разведки категорически были против встреч Василевского с Понтекорво, я отказался."

Однако, не всегда контакты Понтекорво с КГБ проходили в тёплой обстановке.

Лишь с 1978 его стали выпускать за границу; при этом ему надо было проходить обычный для советских людей инструктаж. Вспоминает коллега знаменитого итальянца С.С.Герштейн ("Природа", #4, 1998):

В марте 1938 в Италии бесследно исчез 32-летний Этторе Майорана, как и Понтекорво входивший в прославленную группу учеников-коллег Ферми (выше упоминались т.н. майорановские нейтрно).

Если тайна исчезновения Понтекорво была раскрыта через пять лет, то версии насчёт исчезновения Майораны выдвигаются до сих пор.

По одной из наиболее аргументированных версий, Майорана, ревностный католик, предвидя, что деятельность его коллег приведёт к созданию оружия огромной разрушительной силы*), ушёл в монастырь (А.Зикики, ЦЕРН-курьер, август 2006).

_________

*) Имело ли исчезновение Майораны ощутимые последствия для атомной программы США? Рассказывают, что на Оппенгеймера произвели большое впечатление реплики Ферми, сделанные им в критические для Манхэттенского проекта дни: "Эх, если бы только Этторе был с нами!", "Здесь требуется присутствие Этторе".

Возможно, участие Майораны в проекте привело бы к тому, что место Хиросимы и Нагасаки заняли бы Дрезден и Гамбург.